Ты видел, как кто-то поднимался в небо, о ступени туч спотыкался. Видел, как лица родных молодели, когда ты листал фотографии слева направо, ты видел, как холод бродил по телу. Как у ребёнка, твои глаза сверкали, когда материальное тебя загребало руками, затягивало в мысли о семье и работе, карьере и детях. Дай Бог, проходит такое.
Море. Спокойное, тихое, тёмное, тёплое, вечное. Зависть сковала обручем, но молча шептал: где ты, море? Каждая волна – строчка. Зачем мне эти никчёмные реки? Надоело, не нравится. Капризный, сволочь. Море! Пар поднимается к небу, пар замирает в тучах-лестницах. Что ты видел? Ты видел конфликт отрешённости с тоской по работе: ты ешь, тебе мало. И снова тебя загребает руками всё бытовое, универсальное. Корабль твой тонет, а ты хохочешь, а дождь барабанит по стёклам балкона – вот оно – море! Какое слово поможет стоять на корме упорно, чтоб стать куском соли, а может, подняться по лестнице в небо и рухнуть дождём?! Остальное – пена – суета, обречённая, тихая, тёмная. Корабль стонет, молчит море. Какая сила нужна, чтобы так же смотреть в глаза – чужих, не прощенных.
Деревья упёрлись в речную воду, сырую воду, пресную, жадную – глотала б каждого, зовёт любого, сожрёт – будет мало. Такая сволочь – ни волн-строчек, ни тени прибоя – не то, не похоже.
И фактом этим умоешься, словно потом и кровью своих случайных знакомых.
И воздух будешь загребать руками бессильно; думать о всякой дряни, а также об общей картине мира, пока не застынешь в дверном проёме, впитавшем холод твоей квартиры. |
