Свет слабый. Но светит нахально, с призывом - продирается сквозь сомкнутые веки просто в мозг - напрямую. Ату его, ату! Сон сливается с явью, предо мною все еще мерцают странные силуэты людей и домов, но и они поддаются настойчивому вторжению и, расплываясь, уходят в никуда.
Я открываю глаза… Все еще не совсем понимая… мозг пульсирует: где я?
Занавеска милостиво пропускает солнечный лучик, и он радостно пляшет на моем лице.
Утро.
Черствый кусок хлеба, рядом на тарелке ломтиками порезанный сыр и парочка соленых помидорчиков. Чашка черного чая и липкий мед во рту. За окном зима, деревья и птицы. А еще небо, которое упорно проглядывает и сквозь деревья, и сквозь зиму, и сквозь птиц… Кусочек голубого неба, маленький, светлый, испуганный. Он гипнотизирует меня, не сводит с меня своих глаз… Где я? …Но я отвожу взгляд в сторону – клетчатая скатерть, кувшин и кусок черствого хлеба.
Кухня.
Симпатичный парень нетерпеливо постукивает меня по руке. Я знаю, что он симпатичный, ведь боковым зрением я то и дело рассматриваю его точеный профиль и впадинку скул. Оборачиваюсь, вопросительно смотрю в его зеленоватые, узкие глаза… у него такая бледная кожа, на которой негустая щетина смотрится так, словно кто-то простучал по щекам черной шариковой ручкой… Где я? …Его губы шевелятся, я знаю, что он говорит: «пожалуйста, передайте на один». Я беру деньги, и передаю их стоящей рядом тетеньке, которая неловко подставляет руку и несколько монет падает на пол. Она зло смотрит на меня. Я и не думаю нагибаться и подбирать упавшее. Вот еще, не хватало получить кинжал в спину. Современное общество оно такое.
Маршрутка.
Слякоть и расставший снег на обочине. Мразь! Окурки, обертки, ошметки цветов – стеблей и увядших бутонов, картонные коробки, разложенные у лестницы, со следами многочисленных ног. Песок. И все равно скользишь, а иногда и падаешь в эту кашу. Еле подымаешься или, наоборот, подскакиваешь, отряхиваешься и бежишь дальше. Вокруг люди, непрерывный поток незнакомых лиц: пустых, веселых, красивых, добрых, угрюмых, задумчивых. Торговки и торгующиеся.
Запах умирающих цветов. Взгляд скользит по цветастому разнообразию и задерживается на охапке белоснежных калл. Они стоят в ведре, такие гордые, целеустремленные, невинные. Они приговорены. …Где я?
Плотный слой людей.
- Разрешите пройти.
- Можно?
- Простите…
Я проталкиваюсь сквозь этот подземельный вавилон и с облегчением выхожу на улицу. Никто не пытается мне впарить носочки и трусики, и только сгорбленный дед на костылях тянет руку за подаянием. Я отвожу взгляд, и, шмыгая носом, спешу вперед, туда, где мигает зеленый маячок светофора.
Подземный переход.
Твои руки нежно дотрагиваются к моей спине, и я вздрагиваю. Тело пульсирует, позвоночник звенит, пальцы дрожат. Волосы разметались по подушке, огненными языками укрыли твое тело. Я заглядываю тебе в душу, в ней ищу ответы на все свои вопросы - пытаюсь понять, где я? Холод окутывает и пронизывает одновременно. Ласки не согревают, поцелуи не пьянят, слова остаются чужими и не понятыми. Чужой мужчина шепчет мне: «останься». Где?!
Чужой мир предлагает мне: живи! Чужая жизнь проскальзывает мимо и я с недоумением ловлю обрывки реальности, воспоминаний и сна. Я рассматриваю морщинки на этих тонких пальцах, вглядываюсь в зеркало, спеша обнаружить знакомые черты лица и каждый раз вздрагиваю от увиденного.
Где я?!
Мир остается чужим и не понятым.
18.02.2006. |
