Бегала Машенька по саду, собирала молодильные яблочки, заботясь о вечной красоте. Тек по ее бархатным щечкам живительный сок. Глазки блестели, губки горели. Мысли желанные душу ей грели. А вокруг пылали города, проходили солдаты туда-сюда. Войны, пожары, холера, чума - ничего не видела, ничего не замечала, сама в себе была. Крепки стены гранитного Рая, скрыты волшебством от чужих завистливых глаз, от всякой ворожбы и хвори. Сама себя любила Мария, сама себе была желанным другом и хозяином. Но, видно, истек срок чар, прошла трещина по стене. Стали камни выпадать, пока не появилась дыра. Пролез в нее как-то человек, случайный прохожий. Увидел Марию, захотел приручить, вином и хлебом с рук кормить. Стал слова говорить, странные и длинные. Только и поняла Мария, что Петром его зовут, и станет он ее Камнем. Вел долго Марию по дороге длинной, уговаривал - уговаривал, пока не согласилась быть его женой. Только стала со временем красота ее исчезать, тело полнеть, а сама дурнеть. Петр тоже на глазах менялся, все больше в комнате другой от нее запирался. Писал что-то и с незнакомыми людьми встречался. Плакала Мария мирровыми слезами и из комнаты не выходила. А по ночам слушала долгие протяжные вопли железных монстров и видела во сне кошмары. Снилось, что в ее чудесные яблоки наползли гнойные черви, стали плодиться - плодиться. Весь сад в червях, вот и тело ее уже гложут - свербят, и только Петр стоит, хохочет. Заметила, что стала слепнуть. Петр заходил все реже. А как-то ночью услышала крики в соседней спальне, звал ее Петя по имени. А потом все стихло, и тогда наощупь, по стенке пошла в ту комнату, где не была ни разу. Не оказалось там ее Петра, только темнота и черви. Прочь бежала Мария, прочь, падая, ползком на четвереньках, по твердой земле, по острым камням, прочь, где ее найдут и отведут обратно в бывший Маленький Рай. И звенело в ушах, руки, гудели дикие осы, железные звери, пальцы, я не чувствую вас, и жар, пыль во рту, ну, хоть кто-нибудь, червивые плоды, жгучий и мучительно яркий свет, родной, как любимый яблочный сад, тени - тени, я, кажется, вижу теперь...
Все вновь для меня стало ясным.
Я снова буду как прежде прекрасной.
С запахом утренней росы и зрелого хлеба.
Но жадное солнце сожгло всю нежную кожу,
Злые вороны исклевали моё тело,
А волосы из спелой пшеницы сгубило время.
И уже внутри меня растет молодая яблоня и
Каждую весну из обеих сосков груди
Выпускает зеленые почки. |
