***
В грудь – осиновый кол,
Терновый венец – на голову.
На холодный, каменный пол
Положили грязную, голую.
Спутали кожаными ремнями,
Вход завалили камнями.
Почти потухшее сознание,
Бьется в теле, как птица,
С губ не слетит признание.
Пред глазами чредой лица.
24/07/07
Бросаю жетончик внутрь турникета, который подмигивает мне зеленым, и я прохожу сквозь железный кордон - навстречу движущейся вниз лестнице. Эскалатор услужливо подставляет железную ступеньку. Я ступаю на нее одной ногой, автоматически приставляя вторую. Правой рукой удерживаюсь за синхронно движущийся поручень. Спуск.
Эскалатор жужжит, плавно спуская меня все ниже и ниже. Мимо проплывают фонари с лампами дневного света и лица-фигуры людей, которые подымаются вверх, стремясь увидеть настоящее солнце.
Эти лица я буду помнить всю жизнь.
Вот мимо проехала Анюта, у нее замечательные фиалкового цвета глаза. Моя мама иногда покупала цветы – анютыны глазки – и я сразу же вспоминала ее. Анюта была глухой с рождения и носила слуховой аппарат. В садике с ней никто не общался, девочка говорила только на своем, понятном одной ей, языке и дети побаивались этих мурлыкающих звуков. А я смогла с ней наладить дружбу. Мы понимали друг друга без слов, достаточно было заглянуть в Анютыны глазки и все становилось ясным, как солнечный день. Где она сейчас, как живет?
На белых стенах подземного тоннеля веселились тени странной формы и причудливого цвета. Они танцевали свой танец и кружили голову. Эскалатор передает свою дрожь моему телу.
Вот еще одно знакомое лицо. Оля, моя дворовая и школьная подружка. Мы жили в соседних подъездах и любили шить нашим куклам невообразимые наряды, а потом устраивали конкурс на лучшее платье. Побеждали всегда либо она, либо я. Потом уже мы шили наряды себе. Но в этот раз все первые места доставались ей. Я совсем забросила шитье и остальное рукоделье, и когда на уроках труда задавали что-нибудь подшить, связать, выкроить - приносила ей и Оля помогала мне сделать урок. Взамен я писала ей сочинения по литературе и языку, и решала задачки по химии. Мы разругались перед самым последним звонком. Причина ссоры – даже толком не помню, что-то кому-то не сказал, не предупредил. Из лучших друзей мы превратились в лучших врагов.
Она была тихушнийцей, серой мышкой. Но оказалась многим счастливей меня в личной жизни, да и вообще… вышла замуж за военного и уехала куда-то с ним. Куда?
Я спускаюсь вниз. Уже не слышно звуков города и запаха цветов, которые продают у входа метро. Становится все прохладней.
Навстречу мне движется фигура Сашки. Моя первая любовь. У него были бакенбарды и подбородок, как у Шона Коннери, а еще огромные голубые глаза. Я влюбилась с первого взгляда. Увидела его в первый учебный день, в библиотеке, когда он брал книги. И сразу же прибежала и рассказала всей группе (в группе были одни девчонки), какого красивого мальчика я видела, и как же он мне понравился. Полгода я бегала за ним на всех переменках, стараясь пройти поближе к нему при этом, стыдливо опуская глаза. Увела его самая красивая девочка нашей группы, которая перед этим пообещала меня с ним познакомить. Они провстречались месяц и она его бросила, как и предыдущих своих четырех поклонников. Я все так же встречала его иногда на переменках, но уже не боялась смотреть ему в глаза. Я подстриглась, начала красить ресницы и научилась плакать втихую – так, чтобы никто не видел моих слез.
Странно, почему нет рекламы? Обычно на стенах метро куча рекламы. Рекламируют жвачки, обувь, белье и драгоценности. Постеры рассказывают о концертах и грядущих выставках, по радио читают обзоры свежей прессы. А тут играет Radiohead - Everything In Its Right Place.
Красавица с выразительными карими глазами, обрамленными пушистыми, загнутыми к верху ресницами, тряхнула кудрями и звонко рассмеялась в ответ на слова своего спутника. Это Аня, или Марианна. Моя боль и моя зазноба. Девушка с гибкой, балетной фигуркой всегда казалась мне воплощением красоты и грации. А моя мама этой красоты не видела: «Обычная евреечка», - сказала, пожав плечами, мама.
Она была дочерью очень импозантной и элегантной дамы – нашей музыкальной преподавательницы в театральном кружке. Последняя была очень красивой, ухоженной женщиной и мы все слушали ее с открытыми ртами, внимая каждому слову, считая, что нам вещает сам Господь-Бог. Аня нашего восхищения не понимала, считая, что ее мать редкостная эгоистка и тиран. На самом деле они были очень похожи, и все вышеописанные качества касались в равной степени обеих.
Я любила мою Марианну не совсем дружеской любовью. Когда мы выпивали вина, наши поцелуи становились более открытыми и горячими, а объятия несколько теснее, чем положено. Она доверяла мне, но в то же время была скрытной.
О том, что у нее появился парень, я узнала от моей лучшей подруги. Та узнала еще от кого-то. Мне она не сказала ничего. На вопрос: «Почему?». Ответила: «Ты не спрашивала».
Наше расставание было болезненным. Она звонила мне и часами плакала в трубку, говорила, что я нужна ей. Я утверждала, что не могу общаться с человеком, который считает меня своим другом, но в то же время многое скрывает от меня. На самом деле я не могла общаться с человеком, который считал меня другом…а вот я его…
Длинный подол моего платья вдруг зацепился за край ступеньки, и его немного зажевало внутрь, я рванула ткань на себя и она с треском разорвалась, оставляя клочок оборки внутри механизма.
Молодой человек с пухлыми губами втупился в какую-то книгу с названием на французском языке. Вова. Мой репетитор по французскому. Я всегда любила этот язык и сама нашла себе учителя, чтобы подготовится получше к экзамену. Мне было 18-ть, ему 23-ть. Он влюбился. Я поначалу тоже им заинтересовалась, но как оказалось только до того момента, как он проявил интерес сам. Он читал мне стихи Жака Превера в оригинале, я оставляла ему деньги «на цветы девушке». Мы говорили друг другу «Вы», обменивались музыкой и бродили по зимним улочкам Киева. На последнем уроке он сказал, что я стала для него близким другом, и он хотел бы меня видеть чаще. Я про себя радостно произнесла «йес!» - противник был побежден. Больше мы не виделись.
Он звонил еще несколько месяцев подряд, звал гулять, приглашал на день рождение. Мы говорили по два часа по телефону каждый день. Но я упорно игнорировала предложения о встрече. Наконец он сдался и перестал звонить.
Прошел год, он позвонил и извиняющимся тоном попросил о встрече. Я нахамила и бросила трубку. Я была влюблена в другого – безнадежно и безответно. Спустя год он снова позвонил. Я была в хорошем расположении духа и отвечала ласково, он спросил, может ли он еще позвонить. Я ответила: «Попробуй». И он позвонил. Как раз в то время, когда я лежала и ревела из-за того, что понимала – я только что упустила Самого Важного Человека в моей жизни. Больше он не звонил.
В кабинке, где обычно сидит дежурный по станции, никого нет. Никто не просит подняться со ступенек, и никто не объявляет: «Не бегите по эскалатору – это опасно».
Из темноты, словно призрак выплывает худощавая, немного сгорбленная фигура парня. На вид ему лет 17-18. У него хитрющие раскосые глаза и опущенные уголки губ, особенно когда он смеется, но улыбка такая лучезарная и искренняя, что вычеркнуть ее из памяти невозможно. Он смотрит мне прямо в глаза, как тогда, когда открыл мне двери, и я увидела его впервые. Тогда он сказал мне: «Привет», и волна тепла накрыла мое тело.
Сейчас мое тело окатило волной холода.
Вот он - Самый Важный Человек в моей жизни. Я долго обманывала себя и не разрешала признаться, что влюблена. Я была «правильной», а он был разбойник и шалопай. Я стремилась к свету, он двигался на встречу тьме. Как же легко мы поменялись местами!
Когда я осознала, то был ступор. Долгое время я пребывала в плену иллюзий, и когда позволила себе такое откровение, то не знала, что с ним делать. Я испугалась, я была неуверенна в себе. А он… А он просто не любил. Я ему нравилась, но за несколько месяцев нашего общения слишком четко дала понять, что мы не пара. Он поверил.
Нашлась другая – сильная, крепкая, целеустремленная, самоуверенная. Она взяла его за руку и увела к себе. Он немного сопротивлялся, но она пригрозила смертью. Он снова поверил. И остался с ней.
А я осталась одна. Вычеркивала из жизни его телефоны, его друзей, в конце концов – его. Время уходило, а любовь – нет. Попыталась дружить. Попытка закончилась новыми почеркушками. Пока что навсегда.
Я смотрю ему вслед. Единственный за кем я обернулась. Хотелось крикнуть что-то вдогонку, но слова застряли в глотке. Только эскалатор зашуршал более шумно, нежели обычно.
Я спустилась вниз. Вокруг ни души. Пыльные лампочки беспрерывно мигают, еще испуская хоть какой-то свет. На пустом перроне гуляет холодный вечер, обнимая за плечи меня - единственного пассажира. Я подошла к краю платформы. На электронном циферблате часов высветилось - 00:00.
Вдали нарастал гул, справа вспыхнул свет и из тоннеля показался электропоезд. Первые вагоны с грохотом пролетели мимо. Состав остановился с резким шипением и щелчками. «Шшшш!!!», - сказали двери и открылись, приглашая в зияющую пустоту. Я вошла внутрь. Металлический голос объявил: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция не существует».
Поезд тронулся, унося меня в темноту - навстречу одиночеству.
ЗЫ: посвящается всем тем, кого никогда не вернуть…
26/07/07 |