Везу ее из детского сада. В санках сидит сверток из пледа, из свертка выглядывает маленький нос и пушистая шапка. Нос сонно сопит. Темно. Она всегда спит по дороге домой.
- Зайчик. Просыпайся, мы уже возле подъезда.
Она тихонько кряхтит, пока я разворачиваю конверт из пледа, потом выбирается из санок и терпеливо топчется на месте. Сонными глазками осторожно смотрит по сторонам, будто что-то ищет.
- Идем.
Заходя в подъезд, она оборачивается, и когда дверь закрывается, вздыхает.
- Кушать хочешь? Давай молочка попьешь?
- Не хочу, я в садике много съела.
Как обычно, пока я ее раздеваю, она почти спит. На автомате поднимает ручонки и подставляет ножки. С полузакрытыми глазами топает за мной в ванную, умываться.
Когда я укладываю ее в кроватку, она привычно поворачивается на живот и бормочет:
- Нужна зайчика покормить…
- Маленький, какого зайчика? – спрашиваю, поправляя одеяло. Игрушечных зайцев у нас нет, в садике почему-то тоже, всякие «живые уголки» воспитателями не поддерживаются. – Что за зайчик?
- Который там, - неопределенное движение рукой в непонятном направлении.
- Ну спи, спи... Зайчик, - целую теплую щечку и еще долго сижу рядом, лениво гадая, о каком зайце идет речь.
***
Утро. Мой малыш сидит в кухне за столом, пьет сок, ест крошечное «дамское» печенье, непрерывно болтает ногой и смотрит мультик. На экране появляется кислотно-оранжевая лиса, поющая какую-то песенку. Внезапно болтание ногами прекращается, недопитый сок отодвигается в сторону, недоеденное печенье падает на пол. Она молча сползает с табуретки и уходит из кухни.
- Что случилось?- иду за ней. – Живот заболел?
- Нет, - сопит и демонстративно начинает возиться с пуговицами на комбинезоне. – Пойдем в садик.
- Сейчас пойдем. Ты мне расскажи, что случилось? Испугалась чего-то?
Сопит.
- Нет. Пойдем.
Больше ни о чем не спрашиваю. Знаю - расскажет сама.
От дома до садика – пятнадцать минут ходу. Впервые мой маленький человечек едет молча. Обычно она что-то вполголоса напевает. Но сегодня я, поминутно оборачиваясь, вижу сосредоточенное личико и полное отсутствие улыбки. Может, приболела? В садике прошу воспитательницу повнимательнее наблюдать за моим ребенком и если что, сразу звонить мне.
Уже в маршрутке вспоминаю про мифического зайца. Зайцы у нас только в мультиках и в сказках встречались, да и то несерьезные какие-то. О чем это она?
***
В садике воспитательница практически сразу меня огорошивает:
- Она отказалась есть.
- Что значит «отказалась»?
- Вот то и значит. Отложила ложку, вцепилась в тарелку, и заявила, что отнесет еду какому-то зайчику. Еле уговорила скушать пару ложек. После ужина уселась вон и сидит, не разговаривает ни с кем. Не знаю, что у вас там за заяц, но…
- Я сама пока не знаю, - перебиваю «педагога» и иду за моей девчушкой. Сидит в углу на стуле нахохленная. Не успеваю ничего сказать, как она с детской обидой, не глядя на меня, выдает:
- А зайчик там голодный сидит…
- Где зайчик сидит, солнышко?
- Там! – она внезапно начинает рыдать и бежит к своему шкафчику в коридор.
Молча помогаю ей одеться, забираю плед, санки, и мы уходим из детского сада. Прежде, чем укутать мою реву-корову, вытираю ей нос и говорю:
- Будешь плакать на морозе, нос в сосульку превратится.
***
Возле самого дома мой спящий, как мне казалось, человечек неожиданно вскрикивает «зайчик!» и начинает брыкаться в санках в попытках выбраться из пледа. Бросаюсь к ней, обнимаю и оглядываюсь, но ничего похожего на зайца не обнаруживаю. Вообще, кроме нас в этом дворе, единственное живое существо – это непонятного пола и возраста бомж, сидящий на куске полиэтилена возле котельной. Он (или она? Похоже, все-таки, он) настораживается и внимательно смотрит в нашу сторону.
- Зааайчииик! Маамааа, зааайчиииик! – у ребенка истерика, она вырывается из моих объятий и с рыданиями пытается бежать как раз в том направлении, где сидит этот страшный, грязный, бездомный человек. – Он замерз! Он кушать хочет!!!
Успев хладнокровно подумать, что кушать хочет не невидимый «зайчик», а этот бомж, хватаю в охапку свое рыдающее чадо вместе с пледом и санками и бегу к подъезду. Она перестает вырываться, прижимается ко мне и горько, почти беззвучно, как умеют только трехлетние дети, плачет.
***
Безвольной тряпичной куклой сидит на стуле в коридоре и льет слезы. Терпеливо молчу, раздеваю и время от времени вытираю ее мордашку. Жду объяснений. Знаю, что пока не успокоится, спрашивать бесполезно.
Доплакала, хлюпнула носом, слезла со стула, печально потопала в комнату. Приносит книжку. Большая цветная книжка, сказка про зайца и лису. «Была у зайчика избушка лубяная, а у лисички ледяная». Ну и как-то там у лисички домик, разумеется, растаял, она зайца обманом из его домика выгнала, он долго страдал, потом, естественно, добро победило зло, заяц зажил в своем доме счастливо. Купили мы эту книжку позавчера. И перед сном прочитали.
- Маленький, ты этого зайчика накормить хотела? – спрашиваю.
- Да. Зачем мы ушли? Он замерз… - опять глазенки краснеют, нос начинает хлюпать.
- Но там же не было зайчика, солнышко. Зайчик опять вернулся в свою избушку, помнишь? У него все хорошо, он дома, покушал морковки и скоро будет спать.
- Нет! Нет, нет, нет! – топает ногами, бросает книжку на пол, плачет взахлеб. – Он там сидит, он замерз, он кушать хочет! Лисичка плохая! Он не вернулся! Он пл.. пр.. прерватился!
- В кого он превратился, малыш? Ну не плачь, перестань, расскажи, в кого он превратился?
- В того! – почти срывается на визг. – Там сидит, на улице!...
Я подхватываю ее на руки, глажу по голове, по спинке, осторожно покачиваю, и пытаюсь отогнать от себя образ этого запакованного в кучу грязного тряпья человека, который сидит возле котельной на морозе. Третий год я почти ежедневно хожу мимо него. Третий год, и вот теперь я от своей трехлетней дочери узнаю о нем всю правду. Я узнаю, что это – зайчик, которого выгнала лисичка. И теперь зайчика нужно накормить, а при виде лисички мой ребенок не может закончить свой завтрак.
Мой малыш затихает, хлюпает все реже… Маленькая теплая головка прижимается к моему плечу. Я хожу по квартире из угла в угол с засыпающим ребенком на руках. Останавливаюсь возле окна. Смотрю во двор. Возле котельной на куске полиэтилена сидит бомж. Темно, поземка. Ветер.
Запрокидываю голову, чтобы удержать слезы. |
