Ты приснилась мне в три;
не осталось сил не сорваться под никотиновой ломкой.
Мне казалось, что шёпот у меня внутри,
в голове утомительно громкий.
Вышел даже не слыша своих шагов,
поворотов и улиц мимо;
ты приснилась, во истину или во зло,
бледным ангелом дофамина.
Люцифера неоновый лик истлел,
отражаясь от глянцевых окон;
одинокая пустынь моя на земле
стала иссине-чёрно блёклой.
Обнажённое небо распутной луной
нагло щерилось за высоткой;
кралось утро за горизонта спиной
тихо, медленно, долго, робко.
Голос с шёпота перешёл на крик,
затухая с затяжкой каждой.
И, во истину или во зло, в три,
дьявол ночи моей миражный. |