Через десять минут я выпроводил ее за дверь.
Отчего-то я думал, что она никуда не пойдёт. Что так и будет ошиваться в подъезде, или возле дома, или еще где-то неподалеку...
К четырем я основательно выспался, обнаружил что холодильник пуст, как промытый желудок, и вырулил в магаз за пивом и сардельками. Ее нигде не было и это было прекрасно.
- Ну как ты? - Дрю тщательно мусолит с мылом свои волосатые руки.
- Вкушаю прелести холостяцкой жизни.
- Я не о том...
Я знаю, о чем он.
Но говорить об этом не могу.
- Ты всё делал правильно. Ты же понимаешь, на аллергопробы просто не было времени...
- Дрюха, у меня всё хоккей. Правда.
Три дня назад я не вытащил с того света девчонку. Дрюха думает, что я переживаю.
На самом деле уже почти нет. Алкоголь творит кудеса.
- А с Инкой как?
- Моя любимая бледная спирохета сейчас пытается стать чуть менее бледной на Пхукете. Ха... Знаешь, что было ее последней фразой перед тем, как она ёбнула дверью?
- ?
- Мне осточертела твоя ХУРГАДА, так и сказала. Мы отдыхали там последние два года...
- Пфф! - Дрюха ржет, ткнувшись рожей в умывальник.
- Вот и я о том же. Меня одолевают подозрения, что это типа такая звонкая метафора, и она имела в виду ни что иное, как мой... Короче, этой гурманке сложно есть колбасу одного сорта.
- Надеюсь, новая хургада... то есть Пхукет... придется ей... по вкусу, - ржёт Дрюха. Он читает мои мысли.
("Пхукет, никогда бы не поехал в место с таким названием").
- Пхукет, бля, ну и название, - отзывается Дрюха, машет мне рукой и сваливает в операционку.
Я не умею лечить людей. Я не умею ставить их на ноги, чинить, ремонтировать, завинчивать гайки.
Мое дело - просто не дать им умереть. Согнуть ровную линию в синусоиду. Угощать электричеством. Ширять адреналином и барбитуратами. Задуть в сосуды красненькой. Расклеивать ласты. Дрюха и ко подыгрывают в восемь рук. А после того, как синие пятки втянутся с того света обратно, и дверь, ведущая в никуда, захлопнется, - я иду на перекур, уступая дорогу воинам интенсивки в отутюженных доспехах...
В ту ночь я молился, чтобы этим воинам было за кем прийти...
Девчонка лет двадцати.
Ниже пояса - сплошной винегрет.
Ее машина кувыркнулась в кювет, папа и мама (верней то, что осталось) сразу уехали в холодильник. А этой раздробило таз и обе ноги.
Она была в сознании, когда прикатила. Невероятно, учитывая объем кровопотери... Что-то лепечет.
- Что? - наклоняюсь к ней
- Это... это конец, д-да?
- Нет.
- Но кататься на роликах уже больше не смогу, да?
Я знаю, что даже при самом благоприятном исходе она больше не сможет сделать ни шага. Но отчего-то мне хочется ей соврать.
Я должен соврать.
- Сможешь, голуба... А иначе зачем же мы тут...
Она еще что-то бормочет, но я уже не разбираю слов.
Мы начали собирать ее по кускам... Заливаю два пакета, сажаю катетеры, анальгетики внутривенно, атропин, тиопентал...
А потом всё поехало к ебеням.
Острая аллергическая реакция на какой-то из только что введённых препаратов. Бронхоспазм. Отек легких. Десятиминутный форсаж: интубация, ивл, ширяю адреналин, лошадиные дозы глюкокортикоидов...
Без толку. Она утекает, как песок сквозь пальцы.
Потом самое сложное не думать о том, что было бы, если бы я взял пропофол вместо тиопентала.
Или другой анальгетик.
Или дежурил в другой день.
Или выбрал бы другую блять профессию...
Над последним я думаю особенно часто.
Покупаю коньяк, пельмени, упаковку фарша. Кассирша улыбается мне так, как будто знает обо мне что-то очень весёлое.
- Вам надо было взять ПРОПОФОЛ, - подмигивает она.
- ЧТО, ПРОСТИТЕ? - дёргаюсь я.
- Вам нужно взять другую упаковку фарша. Эту кто-то ПРОКОЛОЛ. Видите, протекает?
- Ага, вижу, - лепечу.
Дерьмо... Домой и спать спать спать.
Впрочем, у кого-то было своё мнение на этот счет. Как только я открыл дверь и шлепнул пакет с ништяками на пассажирское сиденье, в кармане взвыл телефон.
- Да?
Тишина.
- Алё?!
- Пожалуйста, не бросай трубку, - странный надорванный голос. Как с того света.
- Кто это?
- Я была у тебя четыре дня назад... Разбила лоб... Помнишь?
- Привет, голуба. Чем обязан?
- Я... только... хочу спросить.
Начинаю замечать панические нотки в ее голосе.
- Твои желания противоречат друг другу, и я не знаю, что делать.
- ЧЕГО?
- Ты сказал, что хочешь, чтобы я была послушной маминой девочкой... Ты подразумевал, чтобы я слушалась ее?
- Да!
- И еще ты сказал, чтобы я ни при каких обстоятельствах не причиняла себе вреда. Да?
- Да!
- Тогда, что мне делать, если моя мать очень просит меня выпрыгнуть в окно? Я живу на десятом этаже...
(«...»)
- Что? Я, кажется, не расслышал.
Всхлип.
- Пожалуйста, приедь ко мне. Я знаю, ты поможешь мне. Ты же сказал, чтобы я делала всё, что ты говоришь... И тогда всё будет хорошо. Пожалуйста. Ты мне нужен.
В моей голове миллион, триллион, охрениллион непечатных выражений. |
