Я на ничьей стороне, стеарин заливает пальцы.
Медленно, как ламантин, маслянистое облако лезет
В форточку. Не подходи, я считаю себя опасным.
Я ни черта не в себе – это первый симптом болезни.
Тянет, как в море, шагнуть в подступивший к порогу сумрак,
Счетчик вгоняет щелчки в ожиревшую плоть пространства.
На животе потолка проступает фрагмент рисунка:
Пятнышко, кровоподтек, островок акварельной краски.
Скоро ли и для чего сам себя назову калекой?
Где, о какой постулат раскрошу, с непривычки, зубы?
Не приближайся ко мне, считаю себя безумным.
Я ни на чьей стороне, это, может, и есть болезнь.
Следствию не до причин: доказали вину – и будет.
Встаньте, ага, вот здесь, не подглядывать, целься, please.
Звук, утонувший в собственном эхо – реверсивный удар в бубен.
Вспышка, судорога – не кончено, помучайся, поскули,
Стойкое, оловянное, под сморщенным одеялом.
Сколько удержишь вечности в расплющенных плавниках?
Что в тебе, кроме плесени, подследственное? – разъятые
Ребра, плохая печень, кнопочки, индикаторы…
Ночь, как огромный рот, обнажает резцы созвездий.
Желтое расползается по чернильному, будто язва.
Я никого не люблю и ни с кем не хожу в разведку,
Я на ничьей стороне, избегайте моих объятий. |
