Тики-тики-так. Тики-тики-так… Видите ли, Гоша, мне противна ваша рожа. Привыкнете, барышня. Наступит ночь, станет страшно (ведь мы не знаем, что за живность обитает здесь) и моя рожа будет вам милее греческих богов. Учти. У меня нет бритвенных принадлежностей: ни лезвий, ни станка, ни пены, и прочее. Так что гладко выбритым и постриженным меня вы не увидите. В насмешку океан выбросил ящик презервативов на этот остров. И ночью придётся бдительность тебе хранить вдвойне (это как вариант). Не повезло нам, как Робинзону Крузо. Я же – просто Гоша. Жрать охота.
Покорилась, подчинилась Зоя. Исследуя остров, Гоша наткнулся на «Дуглас» времён далёкой войны, на транспортник. «Дуглас» хорошо сохранился. Судя по униформе пилотов, это были американцы. Два дня он возился, чтобы попасть внутрь и его старания были не напрасны. Там были боеприпасы, винтовки, автоматы, пулемёты, невредимые ящики с тушёнкой, у скелетов были пистолеты (два пилота и ещё трое неизвестных). Скелеты он закопал, парашюты тоже в хозяйстве пригодились. Перебрались они жить на борт самолёта.
Были на борту ещё всякие мелочи, он крякнул от удовольствия, когда в сидоре нашёл бритвенные принадлежности. Ящик «колы». Мягкая, кстати, у них была посадка, хоть и на брюхо, но никаких признаков серьёзных повреждений. Пробоин ни в фюзеляже, ни в хвосте, ни в крыльях нигде вообще не было. Ничего, что могло объяснить гибель самолёта и экипажа. Ничего вообще. Ещё они нашли зажигалки, спички, канистры с горючим – всё, что могло им понадобится в случае вынужденной посадки. Даже шампура. Котелки, ложки. Карты с какими-то красными и синими линиями, с кружочками, треугольниками, восклицательными и вопросительными знаками. Одно было ясно - без специалиста эту головоломку не разгадать.
А ещё у каждого из погибших были презервативы. Не одна или две упаковка пачки штук по пятьдесят, но Гоша и Зоя использовать их не решились из морально-этических соображений. Вещами покойников прерывать возможность появления новой жизни – тут было что-то вроде зловещего саркофага фараона, или чего-то в этом роде. А ничего. Ящика, выброшенного на берег, могло хватить им лет на пять, но рачительный хозяин Гоша уничтожать пачки презервативов не стал, а тайком закопал их, предварительно обернув целлофаном.
Нашли медикаменты, сигнальные ракеты, пару надувных лодок, спиннинги, шприцы, ящик ямайского рома. Зоя была врачом на большой земле и сказала Гоше, что у них теперь с медициной порядок, есть даже обезболивающий морфий в количестве двух больших упаковок. Гоша нашёл свёрток из газеты датированной июнем тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года – в свёртке было что-то напоминающее или зелёный чай, или марихуану. Анахронизм получался. Всё говорил о второй мировой, а тут интригующий факт - газета из шестидесятых.
Однажды у Зои разболелся зуб. Морфий был бы очень кстати, молвила она, в медицинских целях. Гоша согласился и заметил, что у него болит нога, стукнулся коленом об камень, когда вытаскивал лодку на берег после рыбалки. Она осмотрела рану, ерунда, конечно, сказала Зоя, но всё же впрыснула ему обезболивающее и обработала рану. Себя тоже подлечила.
Подобное лечится подобным, рассуждала Зоя. Ты согласен, а? Ты к чему это, пробормотал Гоша. Я только сейчас поняла, понимаешь, это Воланд вешает лапшу Стёпе на уши. Это же совет Сатаны, а я думала, что это Михаил Афанасьевич учит, а это – Сатана. Поэтому подобное подобным не лечится. Ты, вообще, читал Булгакова? Гоша насторожился, интеллектуальных потуг Зоя не проявляла, а тут. Ну читал что-то. А «Морфий»? Вроде бы. Ты помнишь, чем кончил доктор Поляков? Кончил? Тьфу, пошляк, закончил. Помнишь? Э, сторчался неумолимо. Мы же на этом пути! Охолонь, Зая. Ну что поделаешь, то у тебя зубы болят, то у меня, чеснока у нас нет, да и с такими темпами обезболивания, мы скоро действительно останемся один на один с болью, вторую упаковку вскрыли, а ты то зубы, то критические, то да сё. Это же действительно так, тварь ты невыносимая!
Что поделать? Эра морфия закончилась достаточно быстро. Неделю они рыскали по самолёту, не спали, не ели, то лежали, то искали. Потом морфий их отпустил. Ругаться перестали. Выпили остатки ямайского рома, выкурили коноплю (это была она, а не чай), тушенку почти всю схавали. Провиант был на исходе. Оставался родник и морепродукты. Живности на острове не нашли. Оставались птицы, но стрелки из них были не ахти. И тут.
И тут Зоя начала реально бредить. Хочу ребёночка. Гошу аж перекосило и заклинило. Я же врач, Гошенька. Гошенька?! Да у нас нет будущего! И у детей тоже нет! Сколько мы здесь прозябаем и ни разу не видели, ни корабля, ни самолёта. Ничего у нас нет, ничего! No future!
Но Зоя не отступила. Во-первых ,она стала настолько активна в постели, что Гоша начал побаиваться наступления вечера. Потом он всё понял, когда вернувшись с рыбалки увидел, как Зоя шилом дырявит презервативы (делала она это очень аккуратно и стерильно, не враг же она себе и ему, она полюбила «Гошика» и действительно хотела от него ребёночка). Она так увлеклась, что высунула кончик языка и чему-то хищно-деловито давила лыбу и не замечала присутствие Гоши на борту. Гоша ухмыльнулся (дура-баба), тихонечко взял лопатку и пошёл откапывать презервативы, которые когда-то давным-давно предусмотрительно не поспешил ликвидировать. Эх, какой я всё-таки молоток, мурлыкал он себе, этико-морале. Мёртвое - мёртвым, а живое - живым.
Зоя ждала – когда же? Гоша нашёл седативное среди медикаментов (Зоя как-то просвещала его, что у них за лекарства есть) и стал крепче спать. Секс был ему уже не в радость, а в тревогу. Зоя в свою очередь начала добавлять стимуляторы в пищу. Она добилась результата, но не такого, которого хотела. Она забеременела, а Гоша двинул кони, потому что Зоя не рассчитала дозу и не знала, что Гоша пьёт лошадиные дозы успокоительного. Что-то у него там не выдержало и однажды утром он не проснулся, а Зоя осталась одна с будущим ребёнком на острове. Гоша был прав, думала она, глядя с тоскливой надеждой в бесконечный океан. У нас нет будущего. No future. |
