В какойто момент я совершенно отчетливо понял, что ведь она наверно хочет кушать. я не мог об этом подумать, потомучто чувствовал во всём невероятную в какието моменты (редкие) даже болезненную яркость свежесть и первородность. мне даже показалось, что я немного меньше ростом, чем обычно у меня не болела голова и ничего не забывал и не чесалось лицо. и совсем не хотелось есть. всё вокруг
бледно-фиолетово-желтое с вкраплениями испачканных черно-гуашными волосатыми сердцевинами маков и герберов. божественные провода. нас четверо. девушку, которая захотела есть зовут странно, но довольно красиво. викабэ. хуй знает
почему. вторую девушку зовут также и поэтому я решаю звать её торибэ. как меня звать мне похуй, мне ж не придется к себе по имени обращаться. четвертый – какой-то парень с жирными иглами торчащими вниз ступенчатыми волосами и какими-то желтоватыми губами. у меня есть вино. где бы мы не появились, я всё время
натыкаюсь глазами на какого-то седоватого мужчину с мокрой головой и большими мраморными глазами. он нас преследует но я не могу понять, как. мои глаза, мокрые от бешенной радости видят по-разному плохо, из за этого острые четкие края, по которым я так скучаю, эти ЛУННЫЕ ЛИНИИ, ворсинки перышка (по которым я так тоскую, о которых так часто думаю, ясно которые я не видел уже много лет) уплывают в тусклоцветные пастели. у меня плохо получается определять расстояния
до предметов и поэтому мне до смешного с трудом удается поднять выронены монеты: 2 больших и одна маленькая. все блестящие и красноватые, словно морские. а нет, я нахожу еще одну немного желтоватую, итого 3 и 1. морские монеты. я не знаю, что это значит, но я сую монеты викабэ, и она добавляет своих и покупает себе какуюто еду. мне есть совсем не хочется. и даже закуриваю я по привычке. прямо напротив
нас через дорогу на железном крыльце, перемазанном листьями кирпичами и дождем сидит тот же седой мужчина. он очень потный, до странного. совсем ночь. волосы будто только что из душа. или ... из под воды!.. (я давлюсь и сердце вместе с дымом упруго замирают у меня под челюстью, когда ко мне приходит эта мысль) я понимаю наконец, почему он такой мокрый. викабэ меня поднимает с земли и ласково целует в уголок. я чувствую что губы очень мокрые и пахнут какой-то едой. может
быть какой-то колбасой или может быть салатом или какими-то ракушками. в магазине, куда мы идем 2 или больше стеклянных этажей. я повсюду ищу этого мокрого мужика, но его негде нет. несмотря ни на что я до бешенства весел и ловок, мал ростом и пух застревает иногда в моем носу. очень щекотно! в метро мы находим особое место на станции (бежево-фиолетовой, матовой и однотонной). в
конце платформы, между зачехленными дырявыми стенами кишками вагонов … riders on the storm … стоит каменный цветок. если встать лицом к концу станции, то эээээххххооооо от пощелкивания тонких пузырьков, от пощелкивания языком, или от часовых шестеренок (AphexTwin.Nannou2), или от рвущейся тончайшей небесной бумаги разносится ПОПЕРЕК вестибюля. чем больше ты приближаешься к каменному цветку, тем
резче меняется его направление. прямо рядом с цветком эхо разносится (я чувствую его взгляд на своих лопатках, которые становятся мокрыми) по платформе ВДОЛЬ, а не ПОПЕРЕК (я даже улыбаюсь и вожу пальцем в направлениях колебательных потоков). рядом с цветком стоит торибэ и этот странный парень. у него волосы какието мокрые. они молчат. я никогда не слышал как они говорят. викабэ неожиданно зовет
меня. она нашла такое особое место, в котором направление ээээххххххххххааааааа превращается из одного в другое. это такой бугорок. вершина круглоголовой пирамиды на которую ты стремишься водрузить шарик, неизбежно скатывающийся. она
стоит там и машет руками и улыбается. я иду к ней, потому что хочу чтото с ней сделать. за её спиной я вижу седого мужчину зеркально приближающегося к ней с другой стороны. с него вода стекает на пол густыми темными потоками. он улыбается. я тоже ему улыбаюсь, ведь это так весело! |
