разорвалось сердце надвое,
покатило колесом на ярмарку,
с одной стороны малина,
с другой стороны клубника,
два неба,
два солнца,
и тепло от них теперь разное…
ты смотрела навылет и улыбалась.
трещал горизонт, а северный ветер наливался жаром.
еще немного, и вспыхнут занавески,
еще немного, и глаза превратят мир в Хиросиму,
хлынут потоки зеркального отражения,
в котором смешаются тысячи шагов,
отмерянных, обдуманных мной,
и мною же отрезанных,
зачем вырывать плоть из уже холодного тела?
зачем пускать кровь и лепить из мозгов пули?
земля, и так осыпается,
а ты бессмысленна, и жалости нет,
ты, моя Хиросима,
а значит, гореть, 45-й весной!
и навылет.
минутное замешательство,
и меня понесло…
там где бродят белые мамонты,
белые киты, и белая сетка тревожного неба,
пеленой затянули, укрыли, укутали,
белые титры и звонкий белый выстрел…
навылет.
сердце перевернулось.
тяжело дышать.
ничего!,
пройдет, затрется, рубцами, зубами, когтями,
только не смейте меня жалеть и трогать руками,
на пол!, всем на пол!,
я трижды тобой проклят и трижды отпущен,
я знал, что стены, в конце, станут красными… |
