Он - в своем любимом шарфе – замотан и измотан донельзя.
Она - так любит Боба Дилана, виски и курить гашиш. И его милую киску...
Они садятся в последний трамвай и едут на Садовую...
В квартиру, пропахшую масляными красками и британцем. Любимой киской...
В квартиру, где нет ни одной табуретки. Но – множество эскизов...
Профиль, анфас, в полный рост портреты...
Ее. Недописанные и изорванные на клочки.
Она, в который раз спросит, смеясь, о злополучных табуретках...
В глубоком детстве его заставляли становиться на них...
Рассказывать идиотские стихи. Испытывать конфуз.
Под всеобщее улюлюкание пьяной родни...
Он закончит ее очередной портрет, кончит. Выключит свет , покормит киску.
Они останутся одни.
Будут курить в окно и смотреть на ночные огни, в которых пляшут растаманы...
Им кажется – все будет хорошо. Играет блюз... |