История эта произошла. Как не старались дворники и единственный на весь поселок фонарь, но ровно в пять часов утра, не дожидаясь даже робких лучиков летнего солнца, старшина милиции, известный всему району участковый по прозвищу Маугли, попал на собственные похороны. Сложней всего было с ямой. Копать новую ради Маугли никто не захотел. Нашли удобную на улице Ленина. Скромная табличка рядом «Идут работы. Горводоканал,» перезимовавшая и состарившаяся, никого из похоронной команды не заинтересовала. – Яма не правильная, – сказало первое темное пятно. – Почему? – спросило второе. – Круглая, – пояснило первое пятно. – Саш… – начало второе, но получив предостерегающий подзатыльник от третьего самого главного пятна, исправилось. – Товарищ, неужели ты думаешь, что Маугли будет не все равно, где его похоронят? Он же пьян так, что его насиловать можно, не всхрапнет. – Ну, не знаю, – пошло на попятную первое пятно, – не правильно это как-то в круглой яме хоронить… – Главное похоронить, – заявило главное пятно и грозно выругалось. Остальные пятна, окружившие – теперь уже было ясно – могилу, в спор не вмешивались, молча возвышались над бухим участковым. Изображать сопящую массовку у соратников получалось плохо, они то и дело оглядывались и икали. Только две тени, самые хлипкие и несчастные, испугано стояли в стороне, высматривая стрём и первых дворников, которые все громче скрипели своими метлами об асфальт, с каждой минутой выбираясь из дворов, все еще дремлющих и покойных. Все им по-черному завидовали, понимая, что как только на собрание набросятся дворники, этим уж точно удастся спасти свое инкогнито. – Пора. Кто прочитает манифест? – спросило главное пятно у соратников. – Может лучше про себя? Молча? – продолжило нервировать собравшихся первое пятно. – Что же это за манифест такой молчаливый? – удивилось второе пятно. –Главное что от души! – не поддержало главное пятно, которое тоже чувствовало себя не очень уютно и все более трезвеющим. – Молча можно и хором, – поддержал кто-то из окружения соратников. – Нет-нет, хор забивает внутрипартийную демократию и мешает определять попутчиков, а то и прямых идеологических врагов, – взгрустнуло о чем-то своем главное пятно. – Молча и я могу, – заявило второе пятно и встало рядом с будущим трупом. Выразительно промолчав пять минут, он в эмоциональном порыве со всей дури пнул ногой старшину. Речь всем понравилась, раздались беззвучные хлопки и одобрительное сопение. – Символично, – прошептало главное пятно и похлопало второе по плечу. – Революция и должна такой быть, молодой, смелой и бескомпромиссной. Опускайте. К могиле подошли две самые сильные тени, они схватили участкового за руки, подняли и аккуратно положили в яму. Тот действительно даже не всхрапнул. – От себя добавлю, – продолжило идеологическую работу главное пятно. – Революция так и начинается. Сначала сущие мелочи, потом показательные акции, автопробеги, перфомансы и флэшмобы. Дальше, не за горами, а почти рядом, массовые акции протеста и открытый перелом режима. Похоронив этого защитника, мы незначительно приблизились к ней, но похоронив еще сотню мы проторим ей дорогу! – Больше из ментов никто не пьет, – возразило зачем-то первое пятно, чем несколько подпортило эффект. – Мы найдем способы! – воскликнуло главное пятно. – Чу! – замахало руками пятно, стоящее на стреме. – Что? – резко захрипело главное. – Не скрипят! Прислушались. Действительно скрип подозрительно прекратился. – Они нас услышали, – ужаснулось первое пятно и будто даже сжалось. – Не трусь. Быстро бросаем по горсти земли и по конспиративным квартирам! – разрулило ситуацию главное. Первое пятно открыло рот, чтобы возмутится: что дескать за похороны, если по горсти всего, но вовремя сообразило заткнуться. Через минуту у могилы никого не было. А еще через пять к ней медленно, покачиваясь на нетрезвых ногах, приблизились пятна в оранжевых жилетах. Осмотрев яму и посовещавшись, они быстро, греясь в лучах возрождающегося солнца, закидали её землей. |
Оригинал текста - http://teplovoz.com/creo/17373.html |