"В руце Твои, Господи Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой. Ты же мя благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй ми. Аминь."
Катичка ушла, улетела, помахав на прощание всем ладошкой. Куда ты, Катичка, зачем? Как мы будем без тебя жить дальше? Не хотим без тебя, не желаем, возвращайся к нам, Катичка, поскорее. Смотри же, у нас давно весна в саду, цветут душисто яблони и груши. Мама устало развешивает сушиться белье, отгоняя ногой в парусиновой тапочке кошку Алису. Та, противно мурлыча, не уходит, а продолжает крутиться возле ног.
Мы давно уже бросили играть, поругались и стали злейшими врагами. Мы больше не смеемся, а если и общаемся, то только молча. Пару раз телеграммой. Мы разъехались, поделили наши дом и сердца. Мне досталась одна перина, а ему целых две! Мы пережили много лет вдали друг от друга, сменив города и звания. Мы молились одному Богу, но просили, увы, разного. Наши дети если и узнавали друг друга, то только по бабушкиным сказкам, оставшимся под тем выцветшим бледно - зеленым абажуром.
Даже оказавшись в одном городе, мы навряд ли встретимся, уж слишком чужими стали наши судьбы. Мы не будем никогда плакать, ну если только вдали от всех, укрывшись с головой одеялом, чтобы никто не увидел и не понял. Мы станем чаще ругаться матом, чтоб не смогли узнать, что мы так и остались в душе слабыми.
По ночам мы все же будем родными как прежде, видя одни и те же старые сны, а на утро вновь забывать. Мы проживем долго, пусть и не совсем счастливо. Может, даже умрем в один день, изрядно помучившись. А, умирая, конечно, будем вспоминать ту весну, нас с босыми ногами, Маму в красном платке с белыми ромашками, ее веселые ямочки на щеках, алмазное небо в пестрых салютах, и нашу милую дивную Катичку.
Жди нас, сестренка! Мы уже совсем скоро... А, дождавшись, протяни навстречу свою теплую детскую ладошку.
И моли Господа о нас, грешных...
|
